Семейная, домашняя жизнь и воспитание у древних евреев

     В день праздника Рождества Пресвятой Богородицы мы публикуем очерк выдающегося отечественного литургиста XX века М.Н. Скабаллановича "Семейная, домашняя жизнь и воспитание у древних евреев", являющийся частью его труда, посвященного празднику Рождества Пресвятой Богородицы. Надеемся, что это поможет лучше понять обстановку рождения и детских лет Пресвятой Девы и глубже вникнуть в Священную библейскую историю.    

     Чтобы ясно представлять себе обстановку, в которой родилась и росла Пресвятая Дева Мария, нужно знать семейную и домашнюю жизнь древних евреев. Жизнь эта значительно отличалась от нашей. Она была еще проще, чем у нас в селах.

     Прежде всего, у евреев не было такой резкой разности, как у нас, между городской и сельской жизнью, между жизнью богатых и бедных. Двери каждого дома были открыты для всех. Например, в дом богатого, когда там были его гости, происходил пир, мог зайти всякий с улицы, стать или сесть в комнате, где обедали, говорить с приглашенными. Простые рыбаки были вхожи в дом первосвященника, который чтился не менее царя. Не было так много и такой большой бедноты, как у нас. Жизнь стоила очень дешево, и работу легко было найти. Пища у большинства была самая простая и незатейливая. Такова жизнь местного (арабского) населения и в современной Палестине. Вообще тамошние условия жизни, почти не изменившись в течение столетий, помогают нам представить себе древнюю жизнь евреев.

     Отношения между членами семьи тоже не были такие, как у нас. Отец семейства имел гораздо больше власти и над женой своей, и над детьми, чем у нас. Не за невестою давали приданое, а жених платил за невесту ее отцу, так что выходило как будто он покупал ее. Муж имел право отпустить жену, развестись с нею, не только в том случае, когда она была неверна ему (Неверность жены наказывалась смертью), но и тогда, когда она вообще была неугодна ему. Еще большую власть имел отец семейства над детьми: он мог их даже продать в рабство.

     Все это только дозволялось законом, но лучшие люди уже тогда считали эти законы слишком суровыми и были далеки от того, чтобы пользоваться всеми этими правами. Жизнь как бы опередила законы; и все ждали только того, чтобы сам Бог-Законодатель, сойдя на землю, смягчил древнюю суровость закона. В хороших семьях отношения мужа и отца к детям были также мягки, как в наше время, но, кроме того, проще и задушевнее, чем у нас. У древних евреев по крайней мере женщина никогда не была в таком угнетенном зависимом положении, как у других народов Востока даже в сравнительно позднейшее время, например, как у арабов, когда они стали магометанами. Насколько хорошее положение в обществе занимала женщина у евреев, видно из следующих примеров. Женщина у евреев иногда является спасительницей отечества и народа своего, как, например, Девора, Эсфирь, Иудифь, правит царством вместо малолетних царей, как, например, Годолия, и воодушевляет детей своих на самую смерть за веру отцов, как, например, Соломония. Некоторые женщины сподоблялись и дара пророчества – и цари их слушали не менее пророков: таковы Девора, Мариамь, Олдама. И в домашней жизни, в хозяйстве, древняя еврейская женщина действует самостоятельно, как, например, та сонамитянка (жительница г. Сонамы), у которой останавливался пророк Елисей, бывая в ее городе. А хорошие жены своими работами и хозяйственной распорядительностью иногда просто обогащали мужей: они не только для дома своего имели все в изобилии, но изготовляли много для продажи, странствующим купцам. Вот как описывается хорошая жена древнего еврея в книге «Притчей». «Она добывает шерсть и лен и с охотой работает своими руками. Она, как купеческие корабли, издалека добывает хлеб свой. Она встает еще ночью и раздает пищу в доме своем и урочное (урочную работу) служанкам своим. Задумает она о поле и приобретает его; от плодов рук своих насаждает виноградник. Светильник ее не гаснет и ночью. Протягивает руки свои к прялке и персты ее берутся за веретено. Длань (ладонь) свою она открывает бедному (часто дает милостыню). Вся семья ее одета в двойные одежды. Она делает себе ковры; виссон и пурпур (дорогие ткани) – одежда ее. Муж ее известен у ворот (где обычно происходили городские собрания), когда сидит со старейшинами земли. Она делает покрывала и продает, и пояса доставляет купцам финикийским» (Притч. 31:13–24).

     Это изображение хорошей жены Премудрый заключает словами: «Много было жен добродетельных, но ты превзошла всех их». Эти слова из всех еврейских жен древнего времени, конечно, наиболее приложимы к праведной Анне, матери Пресвятой Девы Марии: в том предании о ней, которое выше изложено, она выступает как добрая и притом зажиточная мать семейства, верная подруга мужу, богобоязненная мать своей великой Дочери. У такой матери скорее, чем у лучшей из нынешних матерей, могла вырасти хорошая, святая дочь.

     Мы не имели бы полного представления о древнееврейской семье, если бы упустили из виду ее, так сказать, неполноправных членов, рабов. Тогда, при жизни Богоматери, существовало еще в общественной рабство, и предание о рождении Пресвятой Девы, как мы видели, тоже упоминает о рабынях прав. Анны. Рабов покупали у особых торговцев, иные от бедности сами продавались в рабство. Но положение рабов у древних евреев не было таким тяжелым, как у других тогдашних народов. Они ели с хозяевами за одним столом, у них бывали свои деньги, случалось, что в малолетство хозяев-сирот раб правил всем домом, при бездетности хозяина раб становился его наследником (см. Быт. 15:3). Словом, рабам у древних евреев жилось в общем не хуже, чем у нас слугам. Притом еврею нельзя было делать рабом еврея на всю жизнь, а только до известного срока (на 7 лет). Но случалось, что по истечении этого срока раб не хотел воспользоваться даваемой ему законом свободой и заявлял желание навсегда остаться рабом у своего хозяина. До того нетяжела была для еврейских рабов их подневольная жизнь. Конечно, так было только у хороших хозяев, в добрых семьях. В семействе праведных Иоакима и Анны не могло быть иначе, и мы из вышеприведенного предания видим, с какой любовью относится рабыня прав. Анны к своей госпоже. И когда Пресвятая Богородица, будучи уже взрослой, говорила архангелу Гавриилу: «я раба Господня», то в этих словах так и чувствуется, каким легким представлялось Ей рабство по воспоминаниям детства.

     У каждого человека, в каждой семье большую часть времени занимает хозяйство, добывание хлеба насущного. Как с этим обстояло дело у древних евреев, а значит, и в благочестивой семье, где родилась и выросла Пресвятая Дева Мария? И в этом отношении там многое было не по-нашему. Там, у древних евреев, очень заботились о том, чтобы не только земли у каждого было приблизительно одинаковое количество, но и чтобы земля у одного не была лучше, чем у другого. С этой целью едва не каждый год производился передел земли в селах, и производился по жребию. Плодородные участки, поэтому, как и малоплодные, например, на скалах, на откосах гор, не оставались всегда у одного владетеля, а переходили из рук в руки. В Ветхом Завете часто встречается указание на этот хороший обычай, например, в словах псалма 15, стих 6: «межи мои прошли по прекрасным местам», «ужя нападоша ми в державных» (веревки для измерения земли пришлись для меня в лучших участках).

     Важным источником содержания для жителей Палестины всегда являлось скотоводство. Недаром св. земля называлась страной, текущей медом и молоком. Вся Библия усеяна упоминаниями об овцах, козах, волах, о пажитях (пастбищах) и пастухах. Неудивительно, что пастухи и стада выступают и в предании о рождестве Пресвятой Марии Девы. Огорченный отказом со стороны первосвященника принять жертву от него, как бездетного, прав. Иоаким удаляется в пустыню, где пасли его стада пастухи. Здесь тоже черта чисто палестинского быта. В этой стране около городов и сел не везде было достаточно земли и так много скота, что приходилось искать «выгона» очень далеко; стада паслись за десятки верст от местожительства хозяев, в степях. Эти степи весною были покрыты хорошей травой, а летом выжигались солнцем, почему назывались пустынями. Прав. Иоаким, действительно, не мог найти лучшего и более удобного места для уединения, как известная, конечно, ему «пустыня» с его стадами, где он, не терпя нужды в необходимом, мог быть вдали от мирской суеты, среди простых, участливых, знавших его людей.

     Отношения между родителями и детьми у древних и современных Христу евреев носили характер нежной любви и трогательной заботливости со стороны родителей и кроткого послушания, искреннего почитания со стороны детей. Преисполненное заботливости и справедливости отношение отца к детям находило свое высшее воплощение и высшее освящение в отношении Бога Отца к Израилю – сыну, отроку Своему; а нежная любовь и постоянная попечительность матери – в сохранении Богом народа Своего, в милосердии и любви к нему. С какой заботливостью и любовью родители относились к детям видно из того, как внимательно и нежно они следили за развитием ребенка и отмечали в этом развитии детской жизни не менее восьми возрастов: новорожденное дитя ("йелед"), младенец ("йонек"), дитя, начинающее требовать другой пищи, кроме груди матери ("олэл"), отнятый от груди ("гамуль"), дитя, цепляющееся за свою мать ("таф"), дитя, становящееся сильным ("элям"), юноша ("наар"), и  взрослое дитя ("бахур").

     Со своей стороны и дети обязаны были родителям послушанием и почитанием. Древний еврейский мудрец говорит: «почитающий отца очистился от грехов, уважающий мать свою – как приобретающий сокровища; оставляющий отца – то же, что богохульник, и проклят от Господа раздражающий мать свою» (Сир. 30:3–4, 16). Всем известно, как строго каралась законом непокорность детей родителям. «Если у кого будет сын буйный и непокорный, неповинующийся голосу отца своего и голосу матери своей, и они наказывали его, но он не слушает их, то отец его и мать его пусть возьмут его и приведут его к старейшинам города своего и к воротам своего местопребывания, ...тогда все жители города его пусть побьют его камнями до смерти». (Втор. 21:18–19, 21). «Глаз, насмехающийся над отцом и пренебрегающий покорностью к матери, выклюют вороны дольные и сожрут птенцы орлиные» (Притч. 30:17).

     На почве таких взаимоотношений родителей и детей происходило воспитание детей и, впоследствии, образование их. Нужно при этом заметить, что и воспитание детей и образование у евреев носили почти исключительно характер религиозный. Религия и религиозность окружали ребенка, можно сказать, с самого первого дня его существования. Глубоко знаменательным обрядом обрезания еврейское дитя вводилось в сферу религиозной жизни, как бы отделялось для служения Богу. Отселе ребенок получал преимущества, соединенные с этим священным обрядом, как бы усыновляясь Богу Авраама, Исаака, Иакова, и должен был неуклонно идти по пути, начертанному в Законе Божием. Прекрасным выражением этого требования от каждого еврея от лет младенчества служат слова Талмуда*: «вот от каких вещей человек вкушает плод в этом мире: от почитания отца и матери, благочестивых дел, миротворства между одним человеком и другим, изучения закона, которое равняется всему остальному». Эта преданность закону была для иудея с детства основой его жизни, а исполнение закона – целью его жизни.

     [*) Талмуд (букв, с евр. "учение") – это изложение раввинских правил жизни и веры. Начало его восходит ко временам вскоре после Ездры (IV в. до Р.Х.). Эти правила жизни сначала развивались, сохранялись и устно передавались путем предания, а впоследствии (окончательно около V-VI вв. по Р.Х.) были изложены письменно].

     Первоначальное – и физическое, и религиозное – воспитание лежало, естественно, на матери. По словам одного известного раввина Ианнея, «знания закона можно ожидать от лиц, всосавших его из груди матери». Правда, сами женщины освобождались от исполнения многих положительных религиозных обязанностей, но зато очень многие религиозные обязанности, исполняемые евреями в обстановке домашней жизни, лежали исключительно на женщинах. Приготовление субботнего обеда, возжигание субботнего светильника, украшение дома различными религиозными эмблемами, приготовление дома по установившимся обычаям к различным праздникам, – все это делала женщина. А какое широкое поле открывалось при этом для матери воздействовать на ребенка, воспитывать и развивать в нем религиозный дух, прививать ему благочестие! Еще задолго до того, как дитя могло ходить в школу и впоследствии в синагогу, любящей матерью неизгладимо запечатлевались в памяти и в сердце ребенка отдельные и общие молитвы, домашние обряды, совершавшиеся по субботам и праздникам, и рассказы из истории народа еврейского, из истории отдельного племени или семейства. Но, помимо всего этого, начало и положительного обучения детей Закону Божию, правилам благочестивой жизни также, естественно, лежало на матери. Что истинные еврейские матери были способны к исполнению этого высокого долга, – в этом не может быть сомнения, если мы вспомним высокие примеры ветхозаветных женщин, похвалы женщинам в книге Притчей и поведение иудейских новозаветных женщин. Поэтому совершенно справедливо сообщение Филона и Иосифа Флавия, что иудеи «с пеленок научались познавать Бога как Отца своего и Творца мира», что они «с ранних проблесков сознания изучали законы, так что они как бы напечатлевались в их душе», «от ранней юности евреи носили в своих душах образ заповедей».

     Если первоначальное воспитание лежало на матери, то первоначальное обучение закону было прямой обязанностью отца. По Талмуду, тот человек считался невежею, кто имел сыновей, но не мог их научить знанию закона. Как только дитя научалось говорить, начиналось его обучение знанию некоторых мест Св. Писания, коротких молитв и избранных изречений мудрецов, а потом отец особенно заботился о развитии памяти ребенка, заучивал с ним наизусть стихи из Библии, псалмы и проч. На пятом или шестом году жизни ребенка обычно начиналось школьное обучение, которое считалось обязательным для всех. Школы в обилии существовали во всей Палестине. Предание приписывает введение школ во всяком городе и обязательного обучения в них детей выше шести лет раввину Иешуа, сыну Гамлы. Было множество школ в Иерусалиме, но они были и в каждом городе. Считалось, по преданию, даже незаконным жить там, где не было школы. Говорили, что город без школы заслуживает или разрушения или отлучения.

     Итак, с шестилетнего возраста ребенок выходил из под исключительного влияния родителей и поступал в школу, где давалось образование, по духу и направлению составлявшее продолжение домашнего воспитания и обучения.

     В такой простой, своеобразной обстановке жизни и воспитания родилась и выросла будущая Матерь Божия, «похвала всей вселенной». Видно, что для душевного развития и воспитания этой величайшей из дочерей человеческих нужны были именно такие житейские условия. Действительно, условия эти во многом были лучше тех, в которых растут наши дети. Простотой своей обстановка, в которой протекало младенчество Пресвятой Девы, напоминала нашу деревенскую жизнь тех мест, где она еще не начала настраиваться на городской лад. Такая обстановка наиболее зарождает в человеке смирение, это первое украшение христианина. А оно наиболее отличало Пресвятую Деву и наиболее угодно было хотевшему вселится в Нее Богу. «Он призрел на смирение» (Лк. 1:48) Ее.